На информационном ресурсе применяются рекомендательные технологии (информационные технологии предоставления информации на основе сбора, систематизации и анализа сведений, относящихся к предпочтениям пользователей сети "Интернет", находящихся на территории Российской Федерации)

Олег Фочкин

768 подписчиков

Свежие комментарии

  • Ibn Sina Avitsenna
    Царствие небесное!🙏🙏🙏Умер майор Вихрь:...
  • Ольга Петровская
    Грустно от всего.зачем мои два деда сложили голову тогда.теперь все забыто.мои родители жили бедно.почти нищими.зато ...Умер майор Вихрь:...
  • Владимир Михальков
    Потому и не давали звезду Героя что Краков не наш! Но наш пострел (167см) везде поспел! Мне орден дали через 22 года ...Умер майор Вихрь:...

Москва, спаленная пожаром

В ощущении закрытости города от коронавируса вспоминаются другие напасти на город и страну. И одна из них была особо значима, заставив перестроить город и перекроить его.

На протяжении довольно длительного времени одним из главных критериев оценки «коренного москвича» было то, когда он поселился в городе: до или после пожаров 1812 года.

Критерии за это время неоднократно менялись, а вот термин «допожарная Москва» четко укоренился в нашем сознании. Зачастую даже не нужно предпринимать большие усилия. Чтобы увидеть невооруженным глазом следы этого пожара.

Так, автор этих строк более 30 лет назад участвовал в борьбе за спасение палата купца Щербакова на Бакунинской улице. Напомню, что палаты хотели снести в угоду строительства Третьего автомобильного кольца.

Пока вокруг палат разворачивались боевые действия с применением тяжелой техники и административного ресурса, внутри здания энтузиасты лихорадочно и днем и ночью вели раскопки. Полноценные археологическими изысканиями это было нельзя назвать, но и времени делать все по правилам тоже не было. И вот, на втором этаже в одной из комнат очень четко, как древесные кольца, обозначились все слои культурного слоя, включая и широкий черный пожарный 1812 года, с расплавленными бусинками и лампадкой, с копотью и следами чей-то прерванной в момент благополучия жизни. Это было, пожалуй, одно из первых моих наглядных, а не архивных и книжных знакомств с той эпохой.

Но что же реально осталось в Москве после пожара. Мы постоянно говорим об этом времени, говорим, что потеряли практически весь город. Что же нам осталось после вхождения Наполеона в Москву?

«Москвы у нас почти нет», — сообщал историк и государственный деятель Александр Иванович Тургенев Петру Вяземскому 27 октября 1812 года.

Отдав приказ об отступлении с позиции на Воробьёвых горах, главнокомандующий русскими войсками Михаил Илларионович Кутузов распорядился уничтожить армейские продовольственные запасы и военное имущество, сосредоточенные в Кремлёвском арсенале, на артиллерийских складах у Никольских ворот Китай-города, у Сухаревой башни и у Красного пруда, на пороховом складе у Симонова монастыря, на комиссариатском складе Замоскворечья на набережной Москвы-реки, на продовольственных складах (дворах) в разных местах города, на фуражном складе на берегу реки Синички и на складах леса и пиломатериалов в Пречистенской и Басманной частях. При любом раскладе уничтожение влекло за собой пожары не только на указанных объектах, но и в окрестных домах, о чем отдавал себе отчет и Кутузов, и поджигатели, и местные жители.

На этих объектах находились 20 тысяч пудов пороха, 1600 тысяч патронов, 27 тысяч артиллерийских снарядов, 156 орудий, большое количество ружей и сабель, комиссариатские и провиантские запасы на 2,5 миллиона  рублей. Как только московскому генерал-губернатору Федору Васильевичу Ростопчину около 20 часов 1 сентября стало известно об оставлении столицы войсками, он собрал ночью в своём доме на Лубянке доверенных лиц московской администрации, которые распределили между собой объекты поджогов. С вечера 2 сентября начался пожар на многих намеченных к уничтожению объектах. В организованных поджогах участвовали и выпущенные с этой целью колодники. Было немало и стихийных поджогов, производимых оставшимися в городе жителями.

Распространению пожара способствовали многочисленные незагашенные бивачные костры, которые разводили французские солдаты возле деревянных построек и в садах. Борьбе с огнём мешала и сухая ветреная погода. К тому же из Москвы были эвакуированы все пожарные команды (2100 пожарных с 96 водяными насосами и другими средствами пожаротушения), о чём распорядился Ростопчин с согласия Кутузова. Утром 3 сентября проникший в город казачий отряд поджёг деревянный Москворецкий мост и Балчуг. Постепенно огонь распространился на всё Замоскворечье, Пятницкую, Серпуховскую и Якиманскую части, перекинулся через Москву-реку в Яузскую и Таганскую части, охватил несколько улиц Пречистенской части, вторгся в Немецкую слободу.

Погорельцы бежали от огня на бульвары и пустыри, строили шалаши и землянки, перебирались в северо-западную часть Москвы, в основном не подвергшуюся пожару.

Из 9158 жилых домов пожар уничтожил 6532 (в том числе 2041 каменный из 2567 и 4491 деревянный из 6591), из 8521 лавки — 7153, из 568 постоялых дворов — 293, из 192 торговых рядов — 91, из 387 казённых и общественных зданий — половину, из 8771 частного дома — почти три четверти, из 329 церквей — 122. Более других пострадали Китай-город и Земляной город, где в Пятницкой части уцелело только 5 домов, в Пречистенской — 8, в Городской — 11, Таганской — 13, Сретенской — 16, Яузской — 36, Якиманской — 39, Басманной — 48, Рогожской — 63, Арбатской — 92.

Карты разоренной Москвы, опубликованные после пожара, отчасти преувеличивают масштаб потерь. Так, на Большой Никитской улице (отмечена как полностью уничтоженная) сохранился ряд усадеб и французский театр, который охраняли французские войска (Сытин). В Москве осталось достаточно строений для размещения французской армии (многие части которой были распылены по окрестностям города) в течение месяца.

Очевидцы-французы, рассказывали, что первые пожары в Москве начались днем второго сентября, одновременно в нескольких местах, и почти сразу возник сильнейший ураган, который продолжался больше суток. Он налетел с севера и погнал пожар на Московский Кремль. Уже к полуночи пылали все улицы вокруг Кремля, а в ограду Кремля стали залетать горящие головешки. Загорелась башня Арсенала, в которой хранилось много пороха, оставленного отступившими русскими войсками, и возникли несколько очагов пожара в Кремле. К вечеру уже пылала большая часть города.

Вот что писал сам Наполеон своей жене 6 сентября: «Я не имел представления об этом городе. В нем было 500 дворцов, столь же прекрасных, как Елисейский, обставленных французской мебелью с невероятной роскошью, много царских дворцов, казарм, великолепных больниц. Все исчезло, уже четыре дня огонь пожирает город. Так как все небольшие дома горожан из дерева, они вспыхивают, как спички. Это губернатор и русские, взбешенные тем, что они побеждены, предали огню этот прекрасный город… Эти мерзавцы были даже настолько предусмотрительны, что увезли или испортили пожарные насосы».

Французские войска арестовали до 2000 жителей, из которых были показательно расстреляны до четырехсот человек, обвиненных в умышленных поджогах домов.

Ф. Ф. Вигель, приехавший в Москву в июле 1814 г., т. е. почти через два года после пожара, отметил в своих «Записках»: «Сама она (Москва) в отдалении по­прежнему казалась громадною, и только проехав Коломенскую заставу (современную Абельмановскую), мог я увидеть ужасные следы разрушения. Те части города, через кои я проезжал, кажется, Таганская и Рогожская, совершенно опустошены были огнем. Вымощенная улица имела вид большой дороги, деревянных домов не встречалось, и только кой­где начинали подыматься заборы. Далее стали показываться каменные двух и трехэтажные обгорелые дома, сквозные, как решето, — без кровель и окон. Только приближаясь к Яузскому мосту и Воспитательному дому, увидел я, наконец, жилые дома, уцелевшие или вновь отделанные».

Что не горело?

западные предместья – Хамовники, Девичье поле, Пресня, Кудрино. Уцелели некоторые районы внутри Земляного Вала, например Патриаршие пруды – там квартировали итальянцы Евгения Богарне, сохранилась его резиденция. Известно еще, что французы тушили Кузнецкий Мост, французскую колонию. Есть полукаменный-полудеревянный дом Муравьевых-Апостолов, Старая Басманная, 23. Они по-честному сохранили верхний деревянный этаж 1802 года постройки. Кусковский дворец на сегодня – самый старый деревянный дом Москвы, конец 1760-х – начало 1770-х годов.

Хамовнические казармы – место сбора московского ополчения.

Возрождение города началось сразу же после ухода наполеоновских войск. Восстановление Москвы, проходившее в атмосфере всеобщего воодушевления, вызванного победоносным окончанием войны, становилось общенародным патриотическим делом. Организованная уже в 1813 году Комиссия для строений во главе с талантливым зодчим Осипом Бове руководила огромной послепожарной стройкой.

Были созданы новые, в классическом стиле торговые ряды на Красной площади; Театральная площадь с торжественно-монументальным зданием Большого театра; на месте, где, по словам современника, «грязная Неглинка, протекавшая через гадкое болото, заключена в подземный свод», был построен манеж и разбит Александровский сад, «зеленою лентой опоясывающий почти весь белый Кремль».

В указе об образовании комиссии ей предписывалось «оказывать пособие тем, которые потерпели от пожара и разорения в Москве домов их при нашествии неприятеля и наблюдать за устройством и порядком при производстве строений в точности по выдаваемым планам… как в линиях, так и в фасадах». Создание целостного архитектурного облика Москвы было одной из главных задач комиссии.

Разорительные для Москвы последствия пожара устранялись около 20 последующих лет.

Комиссии подчинялись три московских кирпичных завода, ее членам была поручена вся работа по благоустройству и инженерному оборудованию Москвы, а также оказанию помощи москвичам в индивидуальном строительстве.

По предложению Бове на Красной площади были снесены старые торговые постройки, стоявшие по периметру площади и перестроенные в строгом классическом стиле Верхние торговые ряды (1815 г., не сохранилась).

В центре Красной площади был установлен памятник Минину и Пожарскому, который как бы объединял ансамбль площади в единое целое, подчеркивая идею гражданственности и патриотизма в облике главной площади Москвы.

С работами по реконструкции центра Москвы связано и оформление русла реки Неглинной, которая была заключена в трубу. У западных стен Кремля в 1821—1822 гг. были проведены работы по разбивке и благоустройству Александровского сада. При входе в сад со стороны Моховой улицы сооружены ворота в виде парных каменных столбов с чугунными рельефными вставками и завершениями (архитектор Ф.М. Шестаков). Чугунные ворота со стороны Воскресенской площади символизировали победу над Наполеоном (архитектор Е. Паскаль). Под Средней Арсенальной башней Кремля по проекту Бове был сооружен грот «Руины» как символ возрождения Москвы из пепла. К работам по реконструкции центра Москвы относится строительство Манежа.

Осенью 1817 г. в Москву должен был приехать Александр I. Для встречи императора предполагалось проведение торжественного парада. С этой целью было начато строительство Манежа, в котором мог бы развернуться целый полк пехоты.

30 ноября 1817 г. с прибытием в Москву императора Александра I в Манеже прошел парад в честь пятой годовщины победы над Наполеоном.

Архитектор Бове является автором памятника победы в Отечественной войне 1812 г. — Триумфальной арки (1827—1834 гг.), которая первоначально стояла на Тверской улице, на въезде в Москву из Санкт-Петербурга (в настоящее время восстановлена и находится на Кутузовском проспекте, где создана мемориальная зона, посвященная подвигу русского народа в войне 1812 г.).

Значительным был вклад Бове в жилую застройку Москвы. Несмотря на широкое использование элементов типового жилищного строительства, применявшегося при восстановлении Москвы, построенные по проектам Бове особняки отличались индивидуальностью композиции, планировки и декоративного убранства.

До 1817 г. практически вся работа Комиссии была сосредоточена на постройке добротных домов для горожан, пострадавших от пожара 1812 г. С целью компенсации ущерба, понесенного жителями, была создана «Комиссия для решения прошений обывателей московской столицы и губернии, потерпевших разорение от неприятельского нашествия». Уже к маю 1816 г. жилой фонд Москвы был в основном восстановлен. Из почти 5 тысяч жилых строений, сооружаемых в Москве за 1813—1816 гг., немногим более 100 каменных домов.

В 1820—1830 гг. в дополнение к Бульварному кольцу на месте скрытых укреплений Земляного города разбивается Садовое кольцо с площадями на местах его пересечения с радиальными улицами.

При обустройстве кварталов было предписано проектировать улицы и проулки прямыми по обе стороны, чтобы ширина улицы была не менее 10 саженей, а проулка — 6 саженей.

Радиально-кольцевая структура города была улучшена созданием новой кольцевой Садовой улицы.

Уже в 1817 г. было полностью восстановлено 2514 домов и вновь построено 623 каменных и 556 деревянных домов. Каменные составляли лишь около 10%, а деревянные около 90% всех выстроенных домов.

Комиссия для строений завершила свою деятельность в 1843 г., полностью выполнив возложенную на нее миссию. Сложился новый внешний облик города.  «…Пожар способствовал ей много к украшенью» — писал Грибоедов в своем романе «Горе от ума».

Конечно, за 200 с лишним последних лет даже те из домов, что уцелели или были в последствии восстановлены, не выдержали испытание временем и человеческим фактором. Да и пожар, к сожалению, не был последним для города, как и ураганы? и другие стихийные бедствия.

Однако даже сегодняшний день преподносит нам неожиданные открытия, и вдруг выясняется, что в самом центре города есть дома, относящиеся к допожарной Москве, которые только в наши дни становятся объектами культурного наследия и обретают соответствующий статус. Как будто город их припрятал от бед, захватов и перестроек до лучших времен, а теперь решил вывести из тени, пока не поздно и оставшееся можно спасти.

Среди самых известных допожарных домов можно и нужно выделить следующие:

Дом Трубецких  (Петровский переулок, 6).

Он выстроен в конце XVII века, и даже в те годы отличался размером и убранством в стиле московского барокко. С 1738 усадьба принадлежала Трубецким, в 1816—33 годы в ней жил архитектор Осип Бове, женатый на А.С. Трубецкой. Фактически отсюда он и управлял восстановлением Москвы после пожара.

Дом был перестроен в последней четверти XVIII в. в стиле классицизма, лишившись двух боковых парадных лестниц, на месте которых возвели пристройки.

Петровский путевой дворец (Ленинградский проспект, 40).

Построен по решению Екатерины II в честь победы в русско­турецкой войне 1768­1774 гг. зодчим Матвеем Казаковым в стиле «русской готики». Это была резиденция для отдыха особ царской семьи во время путешествия из Петербурга в Москву. Сама Екатерины II останавливалась здесь лишь однажды, в 1787 г. Через 10 лет во дворце гостил перед коронацией в Кремле её сын Павел I. Во дворце в 1896 г. обедали Николай II с императрицей, когда напротив, на Ходынском поле, разыгралась ужасная трагедия с давкой. Здесь располагалась ставка императора после того, как французские войска были вынуждены покинуть горевшую Москву. А чуть раньше с балкона дворца смотрел на город Наполеон.

После революции дворец был передан Военно­воздушной инженерной академии имени Жуковского. С 1997 по 2009 годы находился на реконструкции. Сейчас это Дом приемов правительства Москвы.

Дом генерал-­фельдмаршала Румянцева­-Задунайского (Маросейка, 17).

Маросейка выгорела в пожар 1812 года почти полностью. А этот дом уцелел. Он построен в 1782 г. в стиле, переходном от барокко к классицизму для купца Хлебникова (архитектор В. И. Баженов). В начале 1791 года Хлебниковы переехали в Санкт­Петербург. С 1793 года дворец стал собственностью Румянцевых. Купил дворец граф Румянцев­Задунайский Петр Александрович (1725­1796), российский полководец, сын сподвижника Петра Первого, крестник его дочери императрицы Елизаветы Петровны. В годы войны с французами усадьбой владел сын Румянцева граф Николай Петрович, министр иностранных дел, канцлер, председатель Госсовета, создатель знаменитого Румянцевского музея, ставшего крупнейшей в Европе Российской государственной библиотекой. Граф был франкофилом и сторонником дружбы с Наполеоном. В июле 1812 г. после известия о начале войны графа разбил паралич. Наполеон разместил в этом здании городское правление Москвы, где работало два десятка сотрудников «мэрии». В 1840­е годы Румянцевы также переехали в Санкт­Петербург, и владельцами здания стали купцы Грачевы, потомки которых жили здесь до прихода советской власти. Сейчас усадьбу занимает посольство Белоруссии.

Дом генерал­-поручика Ивана Юшкова (Мясницкая улица, 21).

На рубеже 1780­90­х гг. генерал­поручик Иван Иванович Юшков приобрел участок земли в самом центре Москвы, «в четвертом квартале церкви Флора и Лавра, что у ворот Белого города», для постройки собственного дома. Участок московской земли на углу Мясницкой и Боброва ранее принадлежал бригадному генералу Федору Ивановичу Дмитрию­Мамонову, участнику Полтавской битвы. Даты начала строительства дома, известного более двух веков как «дом Юшкова» в документах нет. Не сохранилось в документах и имени зодчего, по проекту которого построено здание. Но искусствоведы уверены — дом, был построен (либо перестроен) по проекту выдающегося русского зодчего Василия Ивановича Баженова.

Отделка верхних этажей продолжалась не менее десяти лет, и первый хозяин дома был вынужден жить на двух нижних этажах. Закончилась она только в 1805 году, уже после смерти первого хозяина. Юшков умер в 1781 году, и дом перешел к его вдове — тайной советнице Настасье Петровне Юшковой, а затем к сыну — тайному советнику Петру Ивановичу Юшкову. Дом пережил не только пожар 1812 года, в 1816 году, когда при пожаре сгорела практически вся Мясницкая улица, огонь пощадил творение Баженова.

Сейчас архитекторы называют дом Юшкова одним из лучших архитектурных памятников эпохи зрелого классицизма.

Усадьба князя А. И. Лобанова-­Ростовского (Мясницкая улица, 43).

В середине XVIII в. владение принадлежало московскому полицмейстеру А.Д. Татищеву, затем — графу П.И. Панину. При нём к стоявшим здесь палатам первой половины XVIII в. со стороны двора были пристроены два крыла; образовавшееся каре получило отделку в стиле барокко. В 1791 году усадьбу купил князь А.И. Лобанов­Ростовский. Проект новой перестройки приписывается Ф. Кампорези. В 1820­х гг. в здании помещалась Московская школа рисования (впоследствии Строгановское училище), с 1826 г. дом принадлежал историку А.Ф. Малиновскому. В 1836 г. В усадьбе расположился завод сельскохозяйственных машин и башенных часов братьев Бутеноп. На крыше мезонина, в башне, были установлены куранты, а в его окне — часовой циферблат (утрачены). В 1874 г. завод перешёл товариществу «Эмиль Липгарт и Ко», выстроившему в дворовой части усадьбы производственные корпуса. В 1906 дом был перестроен.

Усадьба Ивана Барышникова (Мясницкая улица, 42).

Усадьба была перестроена Матвеем Казаковым из палат конца XVII ­ начала XVIII веков в 1793­1802 гг. по заказу Ивана Барышникова.

Майор артиллерии Иван Иванович Барышников (1749 ­ 1834 г.г.) в Николо­Погорелом и Алексине он имел конные заводы, в Алексине же находилась бумажная фабрика. Кроме этого, он владел Слащевским стекольным заводом и Березковской суконной фабрикой. Он был большим ценителем искусства, особенно архитектуры. Выделял огромные суммы на развитие образования. В 1820­х гг. дом принадлежал С.Н.Бегичеву, который приходился зятем хозяину дома И. Барышникову. Его особняк был известен в Москве своим танцевальным залом с прекрасной колоннадой. В 1820­х годах здесь у своего друга С.Н. Бегичева, А.С.Грибоедов работал над комедией "Горе от ума". В настоящее время в здании усадьбы располагается редакция еженедельника «Аргументы и факты».

Дом Ростопчина (Улица Большая Лубянка, 14).

В здании сохранился фасад петровского времени. Белокаменная резьба по второму этажу датируется концом XVII — началом XVIII века. Второе название — Палаты Пожарского — особняк наследует из XVII века. На этом месте стоял дом князя Дмитрия Пожарского.

По предположению историков, здесь же два века спустя новый генерал­губернатор Москвы, князь Федор Ростопчин, отдал приказ о сожжении древней столицы. Дом Ростопчина Лев Толстой описал в романе «Война и мир», подарив ему тем самым мировую известность. В 90­е годы особняк был приватизирован, пережил нескольких владельцев и арендаторов, в итоге опустел. На сегодняшний день дом возвращен государству.

Усадьба Разумовских (Улица Казакова, 18).

Деревянный дворец возведен А. А. Менеласом для графа Алексея Кирилловича Разумовского в 1799 —1802 гг. Центральная часть дома сооружена из дерева, боковые двухэтажные флигели — из кирпича. В них сделаны арки­ворота, ведущие во дворы. Дом А. К. Разумовского был некогда окружен грандиозным парком. Осенью 1812 года при пожарах во время захвата Москвы армией Наполеона усадьба не пострадала, поскольку была временной резиденцией маршала Мюрата и её тщательно охраняли. В 1816 году граф Разумовский вышел в отставку с поста министра народного просвещения Российской империи и переехал в Москву.

После смерти графа в 1822 году усадьба стала приходить в запустение. В 1829 году здесь поселили персидского принца Хозрев­-Мирзу с посольством, приехавших извиняться за убийство Грибоедова.

Старший сын Разумовского Пётр, с давних пор живущий за границей, успел наделать столько долгов, что усадьбу вскоре пришлось продать за бесценок. В 1828 году её владельцем стал купец из Одессы М. Е. Юрков. В 1842 г. усадьба перестраивается архитектором А.Г. Григорьевым для Воспитательного дома. В советские годы усадьба стала частью Института физкультуры. В 1999 году главное здание усадьбы было передано Академии художеств и Зурабу Церетели. В том же году в средней части усадьбы вспыхнул пожар. Сгорело одно из двух деревянных крыльев на втором этаже главного здания. В 2008 году территория усадьбы была отдана Министерству спорта.

Усадьба Казакова (Малый Златоустинский переулок, 3).

В 1782 г. архитектор М.Ф. Казаков купил усадьбу, которая представляла собой двухэтажные каменные палаты середины XVIII в. с деревянными хозяйственными постройками. Казаков перепланировал усадьбу. В части, выходящей в Большой Златоустинский переулок – сейчас это участки домов 9 и 11, он решил построить жилые дома для сдачи внаем. А сам с семьей поселился в части, примыкающей к Малому Златоустинскому переулку. Возвращение детей в разоренную усадьбу после смерти отца, а он был действительным статским советником, стало настоящим бедствием. Было подано прошение о закладке дома в Опекунский совет. Прошение еще рассматривалось, когда младшая дочь Казакова Елизавета вышла замуж за надворного советника Ивана Ивановича Татищева. Необходимость в закладке дома отпала. После разделения усадьбы в 1816 г. дом перешел к Елизавете Матвеевне Татищевой. Она была владелицей до 1836 г.

В 1880­1911 гг. домом владел П.С. Расторгуев. Первый этаж без окон предназначался под склады. Но втором были сдававшиеся в наем квартиры.

С 1990­ годов здания усадьбы занимают различные коммерческие организации и государственные учреждения.

Театр Позднякова (Улица Большая Никитская, 51).

Двухэтажный особняк построен в 1806 году, в течение всего XIX века многократно перестраивался. Одним из самых известных владельцев дома был генерал­майор П. А. Поздняков, страстный театрал, у которого здесь давал представления крепостной театр.

Оказавшись в сожженном, почти безлюдном городе, французский император пытался хоть немного наладить мирную жизнь. Создание французского театра должно было поднять дух измученных пожарами и войной солдат и офицеров. Его актерами стали франкоговорящие члены труппы Московского императорского театра, здание которого сгорело. По мемуарным свидетельствам одной из певиц, здесь бывал и сам Наполеон.

Сейчас в здании находится Посольство Королевства Марокко.

Дом Василия Пушкина (Старая Басманная, 36),

Один из немногих сохранившихся деревянных ампирных домов 1810-х-1820-х гг. Сейчас в здании находится музей.

Среди последних находок, уже 2016 года - небольшое двухэтажное здание, расположенное в переулке Сивцев Вражек. Здание построено в 1800 году и является редким образцом жилой малоэтажной застройки Москвы, сохранившимся после пожара 1812 года. Это здание осенью 2014 года находилось под угрозой сноса. В этом доме жили выдающиеся деятели науки: иммунолог Л. Тарасевич, генетик А. Серебровский.

Картина дня

наверх